я помню, она оживленно говорила про Питер, а у меня внутри после той поездки не было ничего, кроме какой-то горькокофейной горечи.
вы скучаете по человеку, или по себе такому, каким бываете рядом с этим человеком, или по совокупности себя и этого человека,
или по тому, что вас окружало, или по тому, что вы говорили, или по тому, что вы думали, находясь с кем-то?
самая страшная тоска – тоска по себе.
но жить можно как угодно. и что-то мы очень глупые.
в Москве у каждого дерева есть свой фонарь. и от этого чуть-чуть хочется жить.
а в Питере фонарь есть у каждого окна. и от этого сильно хочется повеситься.